the principal
Раздосадованный и даже почти злой, Ритцу втащил рыдающего мальчишку в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Ксо, он всегда знал, что маленькие дети неуправляемы, они не понимают логических умозаключений и не умеют держать себя в руках - именно поэтому он работал только со старшими группами. Он не справляется - это очевидно, так что пора прекращать этот фарс. Вот сейчас он поднимет трубку и позвонит Сабуро, ну сколько можно издеваться над собой и над исследованиями? Но сначала надо как-то угомонить ребенка, потому что от этого нытья болят зубы.
Соуби-кун, - холодно, - ты должен уметь принимать удары судьбы.
Руки скрещены на груди, а взгляд через очки старательно не концентрируется на влажных дорожках на щеках мальчишки. Боги, да за что такое наказание?
- Ты не в силах ничего изменить, а слезы только обессилят тебя. Ты должен задуматься о своем будущем, а не сожалеть об ушедшем.
Невозможно не видеть покрасневших глаз, поэтому Ритцу резко разворачивается, отходя, прячась за стол. Он прекрасно отдает себе отчет в этом, отчего настроение становится еще отвратительнее.
- Там, - быстрый нервный жест в сторону ширмы, - раковина. Умойся и... - боги, чем занять шестилетнего ребенка, пока он хотя бы попробует поработать? - можешь отдохнуть. Или порисуй, - мужчина старается не показать беспомощности, которая им овладела. Ками, как он устал... Но уже можно сесть, как будто бы для того, чтобы открыть ящики, все поочередно, словно пытаясь там найти откуда-то вдруг появившиеся цветные карандаши. "Надо было что-то взять, - с тоской думает Ритцу, - чтобы развлекать это чудовище".
Находится только подарочный набор разноцветных текстовыделетелей, сенсей уже не помнит, кто их сюда принес, сам он пользуется только голубыми, но, возможно, яркие цвета привлекут внимание хлюпающего носом мальчишку?
Прозрачный пластиковый кармашек и несколько листов бумаги ложатся на край девственно чистого стола. Теперь можно открыть ноутбук и забыть на некоторое время о нерешеных проблемах с навязанным ему ребенком Агатцумы.
Соуби-кун, - холодно, - ты должен уметь принимать удары судьбы.
Руки скрещены на груди, а взгляд через очки старательно не концентрируется на влажных дорожках на щеках мальчишки. Боги, да за что такое наказание?
- Ты не в силах ничего изменить, а слезы только обессилят тебя. Ты должен задуматься о своем будущем, а не сожалеть об ушедшем.
Невозможно не видеть покрасневших глаз, поэтому Ритцу резко разворачивается, отходя, прячась за стол. Он прекрасно отдает себе отчет в этом, отчего настроение становится еще отвратительнее.
- Там, - быстрый нервный жест в сторону ширмы, - раковина. Умойся и... - боги, чем занять шестилетнего ребенка, пока он хотя бы попробует поработать? - можешь отдохнуть. Или порисуй, - мужчина старается не показать беспомощности, которая им овладела. Ками, как он устал... Но уже можно сесть, как будто бы для того, чтобы открыть ящики, все поочередно, словно пытаясь там найти откуда-то вдруг появившиеся цветные карандаши. "Надо было что-то взять, - с тоской думает Ритцу, - чтобы развлекать это чудовище".
Находится только подарочный набор разноцветных текстовыделетелей, сенсей уже не помнит, кто их сюда принес, сам он пользуется только голубыми, но, возможно, яркие цвета привлекут внимание хлюпающего носом мальчишку?
Прозрачный пластиковый кармашек и несколько листов бумаги ложатся на край девственно чистого стола. Теперь можно открыть ноутбук и забыть на некоторое время о нерешеных проблемах с навязанным ему ребенком Агатцумы.
-
-
12.03.2010 в 15:11Скрип фломастеров продолжается, он размеренный и раздражающий - мальчишка бессмысленно водит по бумаге, оставляя беспорядочные полосы. Зачем? Он не умеет рисовать что-то обычное, что делают все дети? Хотя Ритцу на самом деле и понятия не имеет, что они обычно делают - цветочки-домики-деревья? Это что-то, на что ты наступаешь, когда идешь к машине по гладкой асфальтовой дорожке.